____________________________________________________

- А до этого местные жители относились к другому приходу?

- Нет. В церкви вообще был склад: соль, удобрения, зерно, еще что-то, все вот это вот…

- А верующие куда ездили молиться?

- А ездили в Буй, и здесь сами молились, старушки, которые были, их сейчас никого почти не осталось… Просто они приходили, вот как: собирались по большим праздникам, допустим. На Крещение. Они приходили на прорубь, своими молитвами и молебнами - пениями и стихирами - служили как бы такой свой водосвятный молебени брали, и так же получалась. Как святая вода. Я не знаю, я же в то время маленькая была.

- Здесь старообрядцев не было?

- не было… Я знаю, что местные - вот есть такое место - Стрелка. Это я, конечно. Знаю из Жития святого Феропонта. Если Вас интересует, я могу это дать Вам почитать. Был это тоже… одна женщина мне рассказала, - была такая часовня деревянная. Она стояла на стрелке рек Костромы и Монзы. Это вот если идти вниз по течению, то там придете, упретесь, две речки так сливаются, стрелку образуют. И там такое красивое место, оно по природе своей красивое, возвышается над речкой. Там стояла часовня. Эта часовня сгорела…

(- А в честь кого часовня освящена?)

- В честь св.Феропонта. У нас в храме мощи лежат. И… часовня потом эта - то ли она сгорела, то ли что, - я достоверно, достоподробностей не знаю, но там есть одна сосна. Ее руками - ну, я с трудом обхватываю. Вот. Говорят, что на месте этой сосны или эта сосна посажена на месте бывшей вот этой часовни. И бабушки там собирались, и они молились вот около этой сосны.

(- А сосна ничем не примечательная?)

- Дело в том, что сосна, она примечательна тем, что, допустим, ствол идет, да, и идет кора. Эту березу… сосну то есть, пытались или порезать, или вырубить, или взорвать, чо-то такое, - в общем, у нее есть такой шрам своеобразный. И это все наслоение коры идет - оно вот так вот как-то (показывает ладонями овальную вмятину). Это просто такой вот признак.

(- Углубление, да?)

- Углубление. Туда вот так вот. Вот это вот есть. Но вот эта вот бабушка была, она действительно об этом все знала, - она сейчас живет в Рыбинске, что ли? Или где-то там вот, в Ивановской области. Вот она все это знала. У нее муж умер, и дети ее забрали к себе в город. Конечно, в этом деле она могла все это… очень много рассказать.

(- А в какое время св.Феропонт Монзенский подвизался?)

(- А при каких обстоятельствах?)

- По Житию я могу Вам рассказать так, что шла литургия, он причастился Святых Христовых таин, вот. И.. пришел к себе в келью после службы.

(- А он старцем был?)

(- Старец был, значит, у него келейка была?)

- Да, была келейка, но это ничего не сохранилось… Нет, сохранилась такая своеобразная картинка, вот, только кем она рисована, где и откуда она взялась, этого я не знаю. Изображение вот какое-то есть такое кельи…

(- А вот та икона, которую я видела в коллекции Буйского музея?)

- …Вот у нас есть такое вот изображение, я могу показать, и сравните просто - такое или не такое?

(- А про этот колодец, на склоне берега, у церкви, говорят местные жители, что он святой).

- Я не знаю. Но вообще-то вот мы не освящали воду, допустим, на Богоявленье в колодце. Потому что не захотели, сами жители не захъотели. Мы просто принесли вот там… емкости, в храме наполнили, освятили…

(- Анна Михайловна, а Вы часовенку видели, когда она еще была на Стрелке?)

- Там часовенка была Казанской Божьей Матери. А вот здесь - как надо идти?.. деревню пройдете, туда сосняк стоит, там часовенка Преподобному Феропонту (была).

(- А почему там?)

- Келья стояла Преподобного, да… А там (на Стрелке) Казанской Божьей Матери была чесовня. А сейчас там одна сосна стоит.

(- А что за сосна?)

- Большая сосна… Когда строили вот эту дорогу, там брали песок. И чего-то… в общем, стройматериалы брали. Тут большой котлован был. … Знаете, что в Починке есть женщина - раньше у их который рисовал здесь, художник, у их жил на квартире. Вот у их есть эта… рисунок этой часовни: сосны и часовенка. Когда часовня была… Это давно, давно было.

(- Коргда же это было?)

- Ой, этого никто, никто здесь не помнит.

- Это до войны еще?

- Да какая война - до войны!.

(- А когда часовня была порушена?)

(- там молебен служили?)

- Да. Молебен служили, Казанску. И ходили к часовне. Все-все-все, вся округа. Ведь не работали в праздник. По домам уже в этот праздник не ходили.

(- А сейчас этой деревни нет уже?)

- Нет, ничего этого нет. Дальше. 12 июля - Петров день: вот здесь Обухово - тоже там часовня была, тоже там служили. Дальше, 28-го (сегодня 28-е) - Князь Владимир, это в Маслове праздник, там праздновали, служили.

(- Это на том берегу?)

- На том берегу, с километр, наверно, было в сторону Дьяконова.

(- И вот эта вся округа была ваша, да? Вы сами откуда?)

- Я родилась в Пустыне. Вышла замуж вот сюда, в эту деревню.

(- А из Пустыни вообще кто куда выходил?)

- Да кто куда: кто за дальних выходили…

(- А в Пустыни что праздновали?)

- Там Тихона, Преподобного Тихона.

(- Как гуляли?)

- Дак вот молились в часовне.

(- А молодежь как гуляла?)

- По улице, вот качели были, качались.

(- А какие были качели?)

- Да вот типа такого (на которых мы в это время сидели вместе с нею: два деревянных столба, перекладина, деревянные жерди, на них сиденье-доска. - Т.Щ.), только огромные. Помногу, человек по десять качались. Играли в городки, потом в бабки играли - бабки, знаете, такие костяные.

(- А зимой?)

- Вечорки были. Снимали дом, гуляли. С керосиновой лампой.

(- Парни снимали или девушки?)

- Все вместе снимали…

(- И ходили к сосне, да?)

- Ходили, ходили, все, да, старушки соберутся к храму, а потом пойдут туда, к Казанской. Да кто какие молитвы свои знает…

(- Старушки, да?)

- Старушки. Они пели, молилися.

- Просто чистая вода, хорошая.

- Да купались. Были обычаи, что после Ильина дня не купалися. (- А почему?) - Да холодно, что ли - я не знаю.

(- Эта река - она всегда такая была или раньше больше была?)

- О нет, глубокая была река, лес сплавляли по ней.

(- А когда же она мелеть начала?)

- А когда мелеть начала? Лет пять тому назад. Да я думаю: а не влияет - леса-то вырубают? Сейчас рубят лес до невозможности. И кому они идут это, деньги-то?

(- А Троицу как справляли?)

- Ну, Троицу - мы все накануне Троицы дворы выметали, все убирали, тут причащалися, ходили в лес за березками, перед каждым окошком березка и перед входом… "Троица - земля цветами покроется". Не могу сказать: праздник и все. Троица-т о в воскресенье.

(- а суббота перед Троицей?)

- А вот чистили все, порядок наводили везде, чтобы везде было чисто: на дворе, и вокруг дома, и везде-везде.

(- А в понедельник?)

- Духов день. Ну как, молиться ходили… Ходили на могилки: у нас кладбище-то здесь… Ну, когда тут церковь служили, дак панихиды пели.

(- А сами не угощались на могилках?)

- Да, да, угощались - как же. Угощения носили: пироги, яйца, все.

(- Своей семьей, да?)

- Да нет уж, все знакомые здесь, дак уж все как родные все друг дружку знают, дак уж и все друг друга угощали. Меня приглашают, я приглашаю.

(- А нищие не приходили?)

- Не помню я нищих. Я нищих помню только вот во время войны ходили по деревням, а церковь-то уж не работала.

(- А на богомолье не ходили люди?)

- Ходили. Я вот не знаю, а в нашей деревне жила старушка - она каждый год в Киев ходила. А один раз ходила в этот, Иерусалим. Целый год, думала, пропала.

- Пешком? - Пешком. - Как ее звали? - Прасковья… Это вот мать рассказывала моя. Жила она в Пустыни.

(- А у Вас дети есть?)

- Есть.

(- Вы не помните, когда их носили, может быть, были приметы, запреты какие-то?)

- Были. Помню. Если я хожу в положении, нельзя переступать через веревку или там что-то. Или через нитку, и на шею надевать - такие вот бывают нитки вили - нельзя. А то ребенок запутается в этом, в поводу. (- В пуповине?) - В пуповине. Вот это дак запомнила, что через веревку нельзя переступать. И притом еще у меня был случай. Дак вот, тут заготларек у нас стоял, и стоит лошадь, и вожжи тут. А я бегу зачем-то, что-то мне надо было - забыла. Точно ведь в пуповину запуталась девчонка. Но сняли. А родила дома. Никаких не надо ни акушерок, никого. Здесь медицинский работник жил, в Курилове, а я у мамы тогда была, в Пустыни.

(- Но Вам помогала мама или еще кто?)

- Бабушка.

(- У бабушки, наверное, характер какой-то должен быть, рука легкая?)

- Хоршие они были, не как теперь. Такие вот благодатные, такие душевные.

(- Не каждый же может?)

- Нет, нет, она одна.

(- А пуповину чем перевязывали?)

- Ниткой. Суровой ниткой перевязывали.

(- Пуповину куда девали?)

- Закапывали на дворе под яслями.

(- А почему?)

- Не знаю (смеется). Не знаю, почему закапывали: может, Исус Христос в яслях родился, поэтому? Не знаю.

(- А если ребенок в рубашке родился, ее хранили?)

- Ой, ничего не знали, все вместе хоронили, и рубашку… Кстьати, у меня первая дочь в рубашке родилась. - Ну что, счастливая? - Обидеться нельзя, слава Богу! Вот. А второго-то уж я в больнице родила. А третьего дома родила, одна, безо всяких бабушек. Мама была, моя мать, перястригли тут, да и все. Раньше и не отлеживались они долго-то. Вставали и шли делать…

(- А сколь ко лежали после родов?)

- Два дня и пошла.

(- в бане не парились?)

- В печке парились. Русская печка, прямо туда залезали, такие были соломенные постельники, веник березовый, так обивали и парились, и все в порядке.

(- А были здесь места, где…) - Пугает? - Да. Не знаю. Я не видела, а говорили, что вот в лесочке между Куриловом, да в Лытавино идти - лес. Вот в этом лесу как будто пугает. Все говорили: - Тут пугает. А ничего не пугало. Мы один раз были в гостях в этом Лытавине с мужем, вот, шли, уже перед рассветом, это летом было. Он говорит: - Что тут: "пугает"? Ну, выходи, черт-те! - кричать. Я говорю: - Саша, не надо! - я верю во все, а он нет. Ну что, прошли, ничего.

(- Черт пугает?) - Черт пугает. Наверное.

(- Мы вот собираемся в Дьяконово, и слышали, там "чудца" называется?)

- Да. Николо-Чудцы там, за рекой. (- Храм, да?) - Храм.

(- А чем эта чудца отличается?)

- Народ добрый там. Сейчас не знаю, я давно не бывала. А раньше, когда работали, дак ездили туда, в чудцу. Ой, хороший там народ до чего, с нашим не сравнишь!

(- А почему "чудца" называется?)

- А вот я не знаю, почему: храм-то Никола-Чудцы почему-то, через черточку, - чего это такое?

(- И Вы туда ходили?)

- Хаживала.

(- Дороги туда есть?)

- Сейчас все заросло. Наверно, на транспорте-то можно проехать, на тракторе… Праздники были какие там: Фролы и Лавры 31-го августа. И Новый год.

(- А пастуха у вас не было?)

- Был пастух, как же. Нанимали всей деревней.

(- Слово знал?)

- Раньше знали пастухи. А сейчас-то ведь уж матюги только.

(- А что они знали?)

- А вот я не знаю. У моей мамы была эта, золовка: сестра первого мужа. Отец-то мой второй. Вот у ей золовка - она все время скотину пасла. Не в нашей деревне, а там вот, где Дударино, Топоровка… Она знала какое-то слово: у яе скотина не разбегалась. Но она с молитвой, конечно. Вот так…

(- А волки не нападают?)

- Нападают. Вот два дня тому назад овец похватали у одного гражданина. Он там в поле пас. В Пустыни поле. Пас на чистом месте. (И что, прямо при нем?) - При нем. Он его отгонял (волка. - Т.Щ.).

(- А как у Вас - с барабанкой пасли?)

- С барабанкой: доска такая, две палочки, и вот выколачиват. А сейчас так… Выходить во сколько (сигнал подавал. - Т.Щ.), встал там, и все выгоняют.

(- А как скотину можно было вернуть, если скот потерялся?)

- Как вернуть? Поищут-поищут, день, два ходили. С иконой. Ходили с иконой в поле - икону, чтоб не перепу… или святой георгий, или Николай чудотворец. Раньше поля-то были все эким загончиком таким, по-русски; вот от деревни отсчитывают девяту борозду и ставят икону. Туда. Чтоб было: "Георгий Победоночец (или: Николай Чудотворец), помоги вернуться моей скотинке!"

(- Помогало?) - Помогало. (- А что это за борозды?)

- Вот вспашут поле, и вот бороздки, от дороги: так бороздка, от дороги, туда, до конца поля, ну и так дальше. (- От дороги отойти и в девятую борозду икону?) - Да.

- Жена да боится своего мужа. Поп, говорят, венчал - так говорил. Мы-то уж невенчаные были. Я в 48-м году замуж выходила.

(- А в семьях раньше другие были отношения, чем теперь? Между мужем и женой?)

- Дак конечно. Сейчас все сами себе главенствуют. Жена свое. Муж свое (смех).

(- А раньше муж был главой семьи?)

- А как же? Обязательно.

(- А каким он должен быть?)

- Ну каким? Работящим. Чтобы хозяйство шло, планы, вси распорядки.

- Ну, по делам, вот како дело делать. Ну, вместе советуются.

• У Вас тоже, наверное, жизнь нелегкая была?
• Ой, война началась - я семь классов кончила. Война началась - 16 лет мне исполнилось. Уже в сентябре, а 4 октября вручили повестку, на окопы. В Ярославскую. Ну, это закончилось, я приезжаю в Буй, мама говорит, давай-ка, поезжай учиться. А мать моя неграмотная была, даже ни одной буквы не знала. В Буе был сельхозтехникум и медицинско училище. Вот. И я поступила в сельхозтехникум, за первую четверть экзамены сдала на стипендию, ну вот. Потом, значит, у меня заболела мама. Я не кончила этот... Ноги (у мамы) отнялись. Она у меня пожилая была: уже в 45-м году меня принесла (т.е. на 45-м году жизни. - Т.Щ.). Вот. И я поехала в колхоз.

• А Вы которая у мамы дочка была?
• Я последняя была.
• А сколько всего детей было?
• У нее шесть человек умерло.

- А детишек чем кормили?

- Грудью кормили. Перву кормила восемь месяцев. Вторая чуть не до трех годов, пока третьего не принесла. Вот. А того, наверно, полтора года кормила. А потом каши варили, картофель натерешь… И с нами ели. Картошку да кашу ели, когда ржи мама намелет, кашу сварит… Этим кормили. А второй вот - каша тогда была.

- А в дорогу что брали с собой?

- А в дорогу куды? - Не ходили никуда? - Не ходили.

- В гостинцы что везли?

- Да летом-то что везти? Яиц, поди. Только. А зимой - мясо. Своим родным.

- А сюда что везли?

- А сюда перво чего? Баранков везли да карамель. Из Ленинграда.

___________________________________________________________________

- Когда видишь, мимо идешь, охотник целится, допустим, в белку, а ты скажи: "Ты не охотник, а поп, в руках не ружье. А кадило, ни хрена бы не било!" - у него ружье не будет попадать ни во что. Когда стреляет, не попадает, все мажет.

- А зачем это?

- Шутят. Нужно подловить момент, когда охотник целится, допустим, в белку, и сказать.

_____________________________________________________

Чудца

- "Чудца" - почему так называется?

- Чудца - это одна деревня или все это место?

- Не одна деревня. Вообще вот здешня местность - вот этот колхоз, например, хоть наш. (церковь была) одна - Никола Чудца. А Николо-Чудца, поди, и назвали через церковь.

- А может, часовенки были (в других деревнях?).

- Часовня была в Дьяконово. - А когда там праздновали? - А може, в Николу? Илью?…

- А в Вашей деревне (т.е. в Шумовице) какой праздник праздновали?

- 27-го числа: Здвиженье. Каждый у себя тут все приготовляли. Гости прихоодят, гостей угощают. И свои родственники, и так друг по дружке ходили. Значит, я с т обой познакомилась и зазываю: - Приходи ко мне на праздник! А потом она меня зовет - когда в ихней деревне праздник. Всяк в своем доме. А потом на улицу выходят: вот здесь круг, качули, а то и лавочки в которой деревне. Вот пляшут, гармошка. Раньше еще бывало, это еще до нас, бабушки рассказывали: нет уж, девчонкам-те в темноте-то не велели гулять.

- В домах молодежь собиралась? Вечеринки устраивали?

- Да. Это с осени начинали такое устраивали. Там тоже: сегодня у тебя гуляем вечер, а завтра у другой вечер гуляем. По порядку. Сколько девчонок есть, столько гуляем. Парни с другой деревни приходят. К кому как - девчонка понравится, дак приходят. Я сама-то из Дьяконово, так вот к нам из Шумовицы приходили, да из Печенги, из Натальино - где только девчонка есть, найдет дружка себе - значит, его туда и тянет.

- Типа овина?

- Да, во-во. А потом, утром-то, молотят. А днем-то зерно чистят…

- Здесь в округе есть какие-нибудь места примечательные? Колодцы святые?

- Все считают, что вот у церкви есть колодец святой. В Чудце. Да все говорят, все излечаются, а уж излечаются - не излечаются, от этой воды и все. Да уж воду надо брать не так, что: прибежала, поддела и все. Как из этого колодца. Дак ведь надо ее брать-то с усердием. Дак что я вот: верую, верю, что, значит, меня исцелит. А не так, что: прибежал, поддевся и ушел.

- На той стороне какой речки?

- Речка тут же вот, где ключик-то бяжит этот, дак вот через няго (Никольский ручей. - Т.Щ.), на том поле. Церковь-то здесь, на бугре, а на то-то, вон, через речку через эту. Так все и переносило. Так и пришлось им тута строить, куды переносили камни.

- А кто ж это, интересно, переносил?

- Бог знает, не знаю. Вот Шуру-то и спросите: она там недалеко. Да у нее и отец набожный был.

- Вообще чудца оседло жила или ездили?

- На месте жили. Здесь дорог не было. Дорогу-то только недавно сделали, дак ездить-то некому по ней.

- Как это?

- А чего? Одни старики ведь остались, дак много ли?

- А почему одни старики?

- Это, милые, дело уж политическое… А как колхозы стали разваливаться, так все и поехали.

- Это вот сейчас уже, последние десять лет?

- Да конечно! Столько что ли у нас домов было? Двадцать семь домов было! А в Дьяконове? Дьяконово ведь на целый километр деревня! Как колхозы все разрушили, как сельско хозяйство в деревнях разрушилося, так все и поехали.

- Парни ходили?

- Парни, парни. А сейчас заберутся в клуб два человека: один матюкается, другой прытче. Третий еще что-нибудь, что не надо, делает. А девчонки-то вот в таких (показывает длину шорт или мини-юбок. - Т.Щ.), наверное, ходят: до чего же некрасиво! А теперь-то - как же это зовут - шорты, что ли? Вот-вот. До чего некрасиво!

- А вообще девушка красивая какая считалась? С какого времени?

- Когда вырастет. Да уж в семнадцать годов, значит, она уже красивая.

- А что красивым считалось?

- Ну, чтоб у нее косы были, потом чтоб ноги (смеется, показывает руками полные ноги. - Т.Щ.). Ну, я сама себя не любила за то, что у меня были ноги тонкие… Всегда полный человек лучше. Не знаю, кто как любил. Которы девки красились - пошто-то красились: красным вот так шшеки красили. Я дак не крашивалась, потому что я была и так красна!

- А чем красились?

- Как карандаш красный, он красится красным… Вот это… не так, чтобы закрашивать (показывает круговыми движениями на щеках и смеется. - Т.Щ.). Не так, - чтоб оттенок… Красилися да пудрилися еще.

- А до какого возраста красота?

- Да ведь девчонка сама у себя потеряет красоту.

- Как это?

- Да очень просто: как начнет не тем заниматься, так она и повяла. А как если будет все время сама держать, дак и двадцать пять, и тридцать, она все еще молодая.

- То есть как грешить начнет, красота пропадает?

- Конечно.

- А до какого времени девушка красивой считалась?

- Я до нонешнего года… не до нонешнего, но… как только мои покойники сделалися, не стала… стала так носить (показывает повязанный по-старушечьи низко на лоб платок. - Т.Щ.). А то всегда так носила (показывает: с открытым лицом).

- А прикрывает лицо - это…

- Старушка уже. Я своей маме говорю: "Мам, ты пошто же так платок носишь?" Она говорит: "Я как лицо-то приподыму, дак буду казаться молодая!" Дак вот и я тоже: буду казаться молодая да вяселая.

- Ну а что плохого в этом?

- Ня надо. Грех. Вот большим грехом считается женщинам: не нужно прелюбодействовать. Хоть женщинам, хоть мужчинам. Не нужно. Если жена освободится от мужа, значит, она будет свободная. Но тоже: не греши с кем попало. А лучше выходи замуж. Так я уж ни с кем попало не буду грешить и замуж не буду выходить…

- А были такие старушки, что ходили по богомольям?

- Дак это еще до нас было. Ня знаю, врать ня буду… Дак сами они сходилися, дак это… Сами они молились по книжкам. Они сходился.

- У них был моленный дом?

- Да… - В этой деревне? - В Дьяконово. - Староверы? - Обычный народ, а что их заставило, но они этим занимались недолго. А мы уж когда выросли, побольше стали, дак совсем уж не было ничего…

- А раньше бывали случаи, когда еще до брака девушка принесет ребенка?

- Да бывали. Не так уж часто, но бывали.

- Ну и как к такой девушке относились?

- Да так и живет с родителями.

- Уже с ребенком не брали?

- Не брали. А может, какой… сейчас и брать-то некому. Помню одну. Вот одна тетка вышла замуж - это в Дьяконове. Вот. А муж-то ееный, еще в парнях-то, одной девке сделал ребенка. А та-то взяла, да его приворожила, чтобы он к ней пошел. Вот он, мужик-то этот, не находит покоя. А с которой женой живет-то, дак, а та не знает, что делать-то. А евонные родители ему говорят: "Дак, Сереж, чем тебе тут так переживать, дак возьми да и уйди (прямо.. напрямйую ругают-то ее). А Наську мы никуда не отправим. Наська будет жить у нас, а ты иди…" Вот. Ихний Сергей и отправился к подруге туда. А сколь уж он там пожил, я не могу сказать. Немного он там и пожил. И помер. А все и говорили, что приколдованные мало живут. А жена его у дедушка с бабушкой так и жили.

- А у Насти-то были дети от него?

- Дочка была. Дак дочка сейчас померла. Она и сама-то: самою-то ее молнией убило.

- Настю?

- Да.

- А у незаконного ребенка как сложилась судьба?

- А тоже плохо. Он вышел какой-то не такой, и она потом померла. Помер этот ребенок.

- Девочка была? Неумная?

- Да нет, така кака-то она: непрытка, така тишшенька была. Ну не так, что дурочка еще, но… Ну, какая-то слабая. Слабая такая какая-то.

- И она сколько жила?

- Ну, десять-то дак было…

- Всех я родила пятерых, а живых было трое. Осталося двое. Один тоже был слабоумный, вот недавно умер, его похоронила. Вот год как. Сорок пять лет я с им возилася.

- За собой не мог ухаживать?

- Вначале-то он мог. Ребятишки бегают, и он с ими. А потом ребятишки вси разъехались (выросли. - Т.Щ.), он один остался. И вот один раз сосед - его немного постарше - взял ружье и пошел в лес. Тот-то убяжал да спрятался, чтобы он его не видал, а наш-то побежал, да побежал, да так добежал по Гришкинской дороге километра четыре, дак лес-то кругом обежал. А мы его в лесу искали. Он ночевал ночь коло дороги - тут скирды были - и вот после того время… Потом, на второй-то день школьники пошли в школу, значит, он вышел ко школьникам. Привязли мы его домой. Так дома он что делал, ой, что делал! Не знаю, как печку истопить. А он глядит опять куды-то убежать. Испугался. Он испугался. И вот с тех пор он в это, в уборну и не стал ходить. Вот это мне и досталася такая работа. Вот он-то в уборную не ходит, да баушка - баушке было девяносто три года - в уборну не ходит. Свекровь. Встану - ня знаю, что делать: или печку вначале затоплять, или сначала еще от них убирать. Баушка лежала еще тут, в кути, на лавке, а Коля ко столу туды на стулике тут сидел. Ой! Пожила, да как мою историю от конца до конца рассказать! Сорок пять годочков кормила я его с ложки.

За землей ходила к священнику, чтобы посыпать на могилку. Значит, пока у меня земли-то не было, мне Коля опять снится: ой, проснулася, вышла: гроб Колин стоит, вот так, наискосок. А там человек едет на лошади. Это Будаков, его он увозил отсюда. Я говорю: "Втдно, Колю надо опять везти". Это значит, пока земля не положена, значит, Коля еще не принят туда, куда надо принимать. Вот, проснулася - вот что… А землею когда посыпала - опять мне снится: или я не так землю посыпала, или что?.. И снится мне могила такая, и она вся белая.

- Нет примет таких, что когда носишь ребенка, можно угадать: мальчик или девочка будет?

- Да говорят, то живот, то этот… Ну, этот такой - развалистый, а у кого такой вострый… значит, котора-то развалистый-то, это девчонка… ли парнишка ли? А который крутой-то - тоже… девчонка ли парнишка?.. Девочка… ну, бойчее шевелится в животе…

- А Вы с какого года?

- А с какого года Вы мне дадите? Зубов нету! Нет, это я потеряла зубы… Почему-то зубы болели у меня во время сенокоса. Не знаю, что и делать. Молодая еще. А у нас дедушка жил, самовары чинил. У него была кислота (этой кислотой - серной) намазала зубы. Вот как все и наширкаю - так все и сожгла!

- Не рассказывали, что водит где-то бывает?

- Рассказывали, да это пустое все. Да говорят, что вот ушел, ушел, идет -идет и не знаю, куда иду. А как очнуся - ой! Да вот один мужик в Шалыково пошел, да увело, говорит, меня. Не больно я и пьяный был. Все иду, говорит, иду. Давно бы уж надо добраться, а я еще иду. Да как вспомянул Бога-то, так в Юрицких, говорит, очутился. И как, говорит, пришел-то черезо всю… ведь никаких - дороги-то здесь нету.

- А чтобы не водило, что делали?

- Никогда не выходи на улицу не благословясь! Пословица такая. "Господи, благослови. Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь!" … Все сядут, посидят немножко и поедут. Благословляли. И когда замуж выходят. Иконой. Каравай хлеба выташшат, икону берут. А что говорят, не знаю.

- А в дорогу что берут, какие обереги?

- Да уж без крестика не идут в дорогу.

- А крестик можно на дороге поднять?

- Не знаю. Все говорят, не берут железо с дороги. Нехорошо. А что нехорошо, то я не знаю. А може, все это зря?..

- Одна?

- Одна, одна. П что одна, не болтаться, нет. Раньше еще налог-то надо платить. А налог платить чем? Вот теленка заколем, возили все в Вологду. Ездили продавать. А тут что-то дядька один из Ленинграда, и говорит: "Ой, в Ленинграде вот мясо какое (дорогое. - Т.Щ.)! Едемте со мной в Ленинград. Я Вас увязу". Он сам ленинградец. Вот мы и поехали в Ленинград. Ой, дак. Я погляжу - слезли, слезли с поезда - машин-то, машин-то - ой, сейчас задавит! Он (говорит): - Я как побягу, так и вы за мной бягите. Ну, вот он уже нас на базар привел, надо мясо клеймить, вот заклеймили, продали. Ночевать не знам, где. Который с нам был-то парнишка - у няго там сястра была, а он от нас побяжал и спрятался. Ну ладно, еще эвакуированная тут нам встретилась, а то время-то уж вечер, свет зажгли - не знам, куда деваться.

- Та, которая у Вас здесь жила в эвакуации?

- Да, да, да. Вот она нам рассказала тот адрес, на каком-то… на автобусе или на трамвае? "И вот так-то заворотите, и так пойдитё и найдитё". Мы так и сделали. Нашли все, милиционера, приехали. А потом идти-то надо - ой, все-то развалёно, все-то разбомблёно!

- Это после войны было?

- После войны. Году в сорок восьмом. Ну, все-таки по развалинам-то прошли, нашли. Так-то я Ленинград-то и видела. Видела Неву. Нева текет, а от берега-то там дома - все и рассказывала. Гляжу - там этот берег-то зацементирован! А я все думаю: пошто берег-то зацементировали?

- А из Ленинграда гостинцев привезли своим?

- А что еще на зиму заготавливали?

- А как все: капусту да картошку. Огурцы, за грибами - дак не грибовники мы… Брусёну в банки положу.

- А сколько маме было, когда она родила Вас?

- Маме было сорок пять лет. Я все хотела учиться. А мама: "Да полно, мне без тебя ведь и коровки не прокормить.". а ведь коровку можно и продать… У меня, значит, силы воли не хватило, чтобы сказать: "А что мне корова? Я кончу, выучусь на кого-нибудь, вот и корова мне будет!" Осталась в колхозе, дак вот все дни и работаю, работаю, работаю. Да как семь-то классов кончила, так и запряглась вплотную-вплотную.

- Какие считались женские и мужские работы?

- Ну, уж меня в колхозе не пошлют же дрова рубить. Для колхоза. Бабы-то домохозяйки. Они овин-то измолотят, придут домой, скорей обрядятся, деткам надо-то чего-то испекчи, а потом надо скорей то ли жать, то ли теребить (лен).

- В семье разделялись мужские и женские работы?

- До нашего-то поколения, дак там разделялись. Женщина - вот это, значит, скотину. А это уж когда наше-то поколение стало, дак уж не разбирались: кому что по пути. Женщина за скотиной. А когда еще - еще-то до нашего времени, дак женщина… раньше лен сеяли, а потом лен-то надо мять да тряпать, да натреплют, чистый-то надо сдавать, да на окна клали…

- Глава семьи кто был?

- А муж.

- А в чем это заключалось?

- А он дрова заготовляет, сено домой возит. А до нашего, вот, когда лен-то да все было, дак мужики работали в лясу.

- А в лесах избушки делали?

- Для сенокоса у нас была раньше - здесь нету сенокоса близко. В Корегу уезжали. Дак там избушка была. В избушке жили. Из деревьев срублена та избушка, нары сделаны и там чтобы спать-то. Калитка. Комаров налезет, да…

- А печка была там?

- Ничего там не было. Вот на полу костер разложим из прутьев, чтоб комары-то повылетели. Вот так и жили там, с комарами.

__________________________

- В каком возрасте начинали прясть?

- Да маленькой, мне пряху сделали маленьку. Ну, лет с восьми-девяти. Да стали прясть, мы с сестрой все смеялись: сидели-сидели, пряли обе, ну, ногами не достаем до полу, дак каки пряхи! Пряли-пряли и упали обе. С прялками с этими.

- А с какого возраста красота начиналась?

- Это лет с семнадцати. Мазались, наверно, дак раньше не было ничего.

- А какая считалась девушка красивая?

- Да кому что. Ну, полная, наверно, всем нравится.

- И до какого возраста красота? Когда кончается?

- Да в двадцать два, наверно. Все мама мне говорила: "В 22 замуж не выйдешь, дак уж не берут: некрасивая".

- Какие фамилии в округе чаще всего встречаются?

- Смирновы, Румянцевы, Соколовы, Виноградовы.

____________

- А вот мест таких нет, где водит, или святых мест?

- А водит где?

- Дак вот. В лесу водило раньше одного - дедушку, Мишу. (сын:): - Ну да, водило! Лишнего выпил! - Ну да, водило, оттуда с Верхов все водило. Вышел к нему, говорит: "Пойдем, здесь ближе!" Он пошел, потом в лесу - нет дороги! "Господи!" - говорит. И очутился совсем в другом месте.

- А кто это, леший, что ли, его водил?

- Наверно, леший, поди!

- Про лешего рассказывали что-нибудь?

- (сын): - Нет, мы боимся его! Лучше не связываться!

- А говорили, что по пути пугает?

- Когда идет, дак человек боится, или человек думает, дак конечно. А если не думает ничего, дак… Это у нас прежде про брата про мово говорили. Помер отец, ну, он уж - в армию его взяли, первый год. И бяжит из дому, говорит: "Бягу я ночью (из армии отпустили на побывку - отца хоронить). Бягу, гвоорит, бягу, вдруг, говорит, папироса светила, подернула, говорит, на меня, и боязливо, говорит, волосья нали подняло! Табаком, говорит, напахнуло. Дак бяжал, говорит, до саомго Лисавино, говорит, боявся!

- Как будто кто курил?

- Да, да, да. Прежде боле пугало. Потому что прежде, говорят, Бога почитали и больше боялись всего. А нонче уж что народ-то? Нонче уж мы и стары, да как дьяволы стали! Нонче уж ничего не стали бояться.

- А чтоб так не случилось, что надо делать?

- Вот, крестик возьми, да Бога не выпускай. Как говорят: "Без Бога не до порога!" Открыла дверь - и то: "Господи, благослови!" Богородицу (помяни. - Т.Щ.) - Богородица тебе всегда благодать дает.

- А мать благословляла детей?

- А как же? У меня вот они куды пойдут, обязательно: "Будьте благословленны, спаси вас, Господи, на кажный час, на кажную минутину, на кажный… обрадуй вас Господи счастием и таланом". А как же? Нельзя, моя милая, Бога надо все время поминать. Я так и когда и серьезные дела, и все такое, ну а Бога надо все время поминать. Нельзя без Бога.

- Они что, ели, эти лешие?

- Ничего не делали, поди. Это я так говорю. Так посидели.

- А почему он колдун-то был, тот хозяин дома?

- Он не колдун, а так, видно, в доме вело. Да и знал, видно, маленько. В конторе раболтал, бухгалтером. И он уехал - он такой больной был, и он уехал, там и помер.

- А колдуны кто были: мужчины в основном или женщины?

- Старик какой-то был. Проходил или… что ли там…

- Странник?

- Это где было?

- Это не знаю, где было. Это бабы только так все рассказывали, знаешь, когда на работе, я молоденька была, когда этот, в войну вот мы у теплины когда сидим, зимой сидели. Вот я одна была молоденька, меня сельсовет послал: у тебя, говорит, никого нет дома.

- А у Вас не было таких, которые обмирали, замирали?

- Было. У нас вот тетка жила в Лисавине, тета Рая. Я еще у ёй тут жила. Она не знаю насколько, или на три дня, ли на сколько? Не видела, врать не хочу. Только слышала, бабы говорили: "Что хоть ты, Рай, видела-то?" - "А ничего, - говорит, - не велели рассказывать".

- Долго она прожила после этого?

- Долго. Она с сыном в Костроме жила. Она сильно набожна была, невыносимо набожна. Вот она в войну жила, хоть какая голодная, хоть какая что, она ни один пост, чтоб она молока взяла. Хоть тут что - никогда-никогад. Она торговала маслом деревянным - в церкви-то ей давали. Трое деток было.

________

_______

- А что с собой брали?

• Кто чего сумеет. Мясо есть, дак мясо возьмут. Сварят. Хлеба, соль. Макароны, порох. Кто за чем пойдет за дичью, так…
• Другие не вынимали дичь из силков?
• - нет, не вынимали. Охотников немного было, один-два. Если занимается человек, то его уже все знают: здесь такой-то такой-то ходит. По следам знали по ногам, что кто-то пошел туда. Молодые теперь и не ходят никогда.
• А раньше?
• Пожилые-то только ходили. Раньше ведь были - занимались хлебопашеством, надо и убрать, и все.
• А зимой?
• Зимой не ходили, осенью.

- А почему здешний народ "чудца" называется?

- А почему белоглазая?

- Какая девушка считалась красивая?

- А чтобы и нос аккуратный, чтобы и личико, как печаточка была - замечательно. Вот и выбиралася… У красивых судьба разна. Конечно, разна. У нас вот здесь. Во деревне, когда пришла сюда, хорошие девки были, но они несчастливые были: не пожили оне, не на тех робят нарвалися. Здешни деревенские, да плохие были. Разошлися.

- А какой муж - плохой?

- Раньше было такое, что муж бьет жену?

- Ну, раньше-то, может, и били, а теперь нихто поди, рот не разинет. Нонче сами набьют. Нонче сами…

- А кто глава семьи обычно бывает?

- А на мужика глядя. Если мужик ведет в порядке с первого года в доме, в хозяйстве все, значит, и мужик. Можно мужика слушать. А если мужик ни туда, ни сюда, дак нафиг он (смех). А жена на себя больно не берет, и таких не почитает. По мужику глядя. Какой мужик должен быть? Рабочий. Заботился об семье. Заботится он. Как это у нас: он хороший. Трое деток, значит, он заботится. Воспитывает их, кормит, учит.

- А чему нужно детей учить?

- А чтобы и в школе хорошо себя вели, чтобы и обижать не обижали, чтобы и рот не разевал. Мужики уж… редко хороший попадает. Если пьянчуга попадет, дак… баба-то только мается.

- Девочек и мальчиков по-разному воспитывали?

- Всех одинаково: если заработал - получай. У меня все молоденькие начали работать - семья-то большая была. Я маленькая осталася без родителей, я в чужих людях воспиталася, в Тутке, 20 км отсюда. Одиннадцатый год был… Совсем чужие любди, у них двое деток, люди хорошие. Потом я домой пришла в Лисавино, стала в колхозе боронить. Наверно, 14-ти не было. Потом дрова таскала на плечи.

- А как мальчиков воспитывать надо?

- А распускать не надо и свободу им давать не надо. Посурьезнее надо. Нет, я не люблю давать волю. Баловать страшно не люблю. Накормить люблю и баловать не люблю… А как их воспитывать? Что их воспитывать? Накормишь, нахлебаются и будут гулять - маленькие не большие.

- Нет, я дубца не держала.

- А какие должны быть дети?

- А вот у меня они все самостоятельные.

____

- И судьба у нее не складывалась? А почему?

- А она гулять горазда была.

- А как женщина должна вести себя?

- А вести как следует. Веди, если надумаешь. Веди чередом - найдешь себе. Хорош ли, нехорош ли, а веди одного имей. Вот она так нашего Алеху-то и погубила. И был этот парнишка ееный здеся. Но не ееный, а вроде мой внучек. А никогда не бывал он у меня. Мало-мало был, ма-а-ленькой бывал он у меня - еще Алеха был. А что нам его держать-то - он тяперь не наш.

- Лучше в своей деревне выйти замуж?

- А где судьба подойдет.

- А гадали раньше? Судьбу угадывали девушки?

- Да поди гадали, поди завораживалися вместе. В Святки, поди. А на большу дорогу выходят. Больша дорога вот так, кресты, на эти кресты ложится, ухватом вот это место при…(показывает, как шею прижимают ухватом. - Т.Щ.) - ну кто как сумеет. Говорили что-нибудь. А дома в голбце, в подвале завораживалися. Соломки подостелят, зерькало положат, там: "Суженый, ряженый, придет ли, нет ли?" - может, у кого и выходило чегшо, не знаю. Это прежде, прежде було все.

- А парни не пугали девушек?

- Поди пугали, как же. Как не пугать-то их, когда напугать их пара пустяков (смех).

__________________________

- А никого не закапывал медведь?

- Медведь закапывал. В том году двух таксаторов закопал, причем за дело. Уничтожил, закопал. Их уже потом нашли из-за того, что в куче какой-то сапоги торчали.

- Не рассказывали, что водит?

- Водит? Бывало такое. Ну вот. Есть такая деревня, Кусакино. Там девчонка пропала лет семи. А до этого еще - девчонке было лет 13 - ушла, и где-то неделю дома не было. Вышла потом, как она сама говорила, что типа того, что "меня мужик с ружьем вывел на реку". А сама вот допустим, она есть хотела. Домой пришла, ее спрашивают, вот, чо там ела, какие? - Мне, - говорит, - давали печенье, конфеты. Достает из кармана - там какашки зайца. Пища была ее на такая. Но это, може, с головой у нее было что-то. От стресса. Это от испуга все делается.

- Бабки есть, которые лечат от испуга?

- Есть. Молятся. В Буе-то есть.

- А у каждого охотника свой участок?

- Так-то нет. У нас места много, населения мало. Всем хватат. Ну, капканы-то каждый уже в своим месте ставит. Ходят по капканам. У каждого охотника был свой обход.

- есть ли вредоносный заговор, охотнику под руку читают, чтоб ружье не попало?

- Нет… Ну, когда прошлый год я ходил, вижу - лось. Все, думаю, он мой. Вот так вот бежал (показывает расстояние метров 10 - 15), уже никуда не денется. И все. Так и убежал. Два раза стрелил - не попадал. Даже не попал почему-то, хотя был сильно уверен в том, что он мой. Слишком уверен - это уже как-то… че-то внутри.

- Мясо дичи едят?

- Мясо белки - в капканы на куницу. Если собака голодная - съест. Белка - чистое мясо. Та же …чина'. Нечистое мясо считается потому, что кровь… А эта - белка - она чистая. Тот же, допустим, барсук и енот. Барсук, он питается вообще чистым: яйцами - это вообще самое чистое. Ну и барсучье сало - оно чистое. А енот - тот может падаль подобрать. У него только шкура идет. Рога не вешали в доме: как будто там жене или мужу рога наставляешь.

- На охоту какое было снаряжение?

- Если осенью, то потеплее одеться. Ремень, рюкзак, котелок, чай, - все самое необходимое. Утром рано уходишь - вечером возвращаешься.

- А припас, еду на охоту берешь?

- Обязательно. Хотя, по-стариковски-то, не принято брать, надо все в лесу взять охотнику. Соль берешь с собой, котелок. Если есть мясо дома, дак и мясо возьмешь, хлеб берешь с собой, чай.

- Добычу всю сразу домой несут?

- Пожалуйста, берут, вешала' вешают. На деревьях. Чтоб на земле не лежало., чтоб дичь не подобрала. Делают вешала: между двух деревьев палку, на нее все вешают. Тропинки шли по просекам.

- Чужую добычу никто не брал?

- В основном, этого не было. Даже не снимали. Потому что потом, не дай Бог, кто чо узнает (смех), в лес уже больше не пойдешь. Могут и… закопать. Немножко дикий закон, но и отчасти и честный закон. Раньше, когда население больше было, все было разделено, кто где. А теперь население маленькое, ходи куда хочешь. Был случай, кому-то, в общем, запихали под одежу кол большой, и отпустили (смех). Он, я не знаю, выбрался ли? Но… по-моему, он из лесу как-то вышел. И не снять одежу, и… ну, в общем, долго он шел домой. Слишком долго. Наказание было. Может, взял что не положено. Просто сам не будешь брать: это кому-то попалось, а я возьму.

- Но есть же всякие люди?

- А есть, в лес ходят так вот: раз-два вышел - такие. Те могут и обрать - они уже знают, что больше не придут. Ну хоть немного, но попадутся.

- А сама чудца откуда пришла?

- Само слово "чудца"? Никола Чудотворец. Здесь раньше был Печенгский уезд. Позже была коллективизация, Дьяконово, Тутка. А до этого все было лесом занято.

- Первые поселенцы здесь откуда?

- Сколько я помню - в Шалыково. На высылках были здесь, из городов высылали сюда. Как отработка на высылках. На самые тяжелые земли высылали. Где камни… Дороги нету. Пешком много раз ходили - ну, хоть не до Буя, но в Шушкодом. Я еще находился. Раньше ходили все в Солигалич отсюда. А сейчас дорога заросла. Вот постарше-то мужики которы, когда были маленьки, дак ездили: вот сами возили продукты в Солигалич.

____________________________________

1925 г.р., 7 кл. , замужем, родила 4 детей, Повитуха (приняла 33 ребенка).

Храм в Николо-Чудце разрушили в 1934 году (по другим сведениям, в 1932. - Т.Щ.). Прямо в церкви развели костер, жгли иконы. А как икону Казанской Божьей Матери в костер бросили, она метра на четыре прямо вверх взлетела. Но потом она все-таки вгорела.

- А у них, кто разрушал храм, как судьба сложилась?

- А у всех неудачная судьба. Нехорошо сложилась. У председателя (хорошо не помню). Он ушел от жены, сын младший задавился, дочка опилась. А старший сын - ноги: вот плыл чего-то, и у него заболела одна нога, потом вторая, отняли одну ногу, потом вторую, и так и умер. В общем, судьба у всех сложилась нехорошая. Николай Иваныч Белов - на фронте вот ему в горло попало, и он: "а, м" - вот так говорил (с трудом. - Т.Щ.). Соколов Тимофей был - здесь, наверно, вот, он председателем колхоза здесь был - у того совсем сумасшествие. И он пришел домой - так и умер, у подножки стола. Вот. Аккуратов тоже что-то очень плохо с семьей совсем. А у Хмелева - вот мой брат - он пришел с охоты. Хмелев, на Кубани жил после фронта. И ружье забыл разрядить, повешал на стену. А дочка старшая десятый класс кончала. Панко взял ружье: - Лена, я щас тебя убью! - Да что ты! - вот так рукой махнула, и читает письмо от подружки. А он нажал на курок, да так прям в упор. Ой, так перепугался, схватил, побежал, а все. Как не покарало - покарало всех. А вот Груздев-то - он оттуда и чаши какие-то принес и вот эти, одеяния хорошие, скатерти всякие, да… Все это церковное нельзя брать. Ведь все это - все это церковное.

- А бабушки служили?

- бабушки, бабушки. Ну вот, был дядя Саша Окуличев. Хороший. Он тоже все знает - набожный очень, он, потом Николай Андреевич Румянцев. Вот эти все эти вяли службу. И они там пели. Зарековские больше. Зарековские. Боле молящи приходили. И вот натальинские. И наши приходили.

- а вообще зарековские и Печенга, Барское - общались?

- Как же, общались, гулять ходили. Конечно вот такие… В праздники обязательно: в Николу - у нас вот успенье - полно народу. Гостились мы: я тебя увяду, значит, ты меня уведешь в гости. Ну, и ребята, девки, жонилися.

- а куда считалось лучше жениться? С Барскова в зарековье или из зарекоья в барсое?

- как-то больше сюда. Лучше сюда. Здесь более центральный, тракт прямой. Там из-за реки не всегда попадешь. А в Святки, как только начинаются, так и пошли молодчики. Вот наши ребята, девчата и одеваются девчонки ребятами, и начинают напевать: если который провинился мужик, что-нибудь такое пакостно устроил, ну уж его пропоют, дак.

Снимали избу, вешали лампы - раньше ведь не было электричества. С гармошками: "Чу, молодчики к нам придут с Барскова или там с печенги", так вот уж там готовятся. Пели молодчикам, давали петь молодчикам. Заранее приготовляли песни. Девчонки готовились. Если идут в Холодилово, значит там: "Кого здесь можно на зубок взять?" Как-то забыла, по Головина песню: "Это Саня Головин…" вот забыла чо-то. Старуху одну… Да вот такие, что: лентяй, которому лень работать, тоже это же… Да я уж забыла песни. Они идут в деревню, и уже песни готовят, за время, чтоб уже как придем, так уже "ты поешь, выходи и пой". Девчонки наряжались в ребячье. Это называлось "молодчики". А ребята как защита ихна ходила: чтобы ничо не сделали. А девчонки наряжались робятами.

- Так они спилили, и на них чуть не упала эта береза?

- Да, они не успели отскочить, пилу-то бросили. И ее бы всю размякнуло. И вроде как отвело.

- В пути Никола Угодник хранит?

- Да, Никола Угодник. Еще Казанская тут есть у нас. Тоже служба идет. И Никола Угодник.

- А когда провожают в дорогу, нужно проводить как-то, чтобы все хорошо было?

- А как же, обязательно. Берут икону: "Иди, милый, с Богом, да хранит тебя Никола Угодник!" - "Мам, я пошел" - Иди, милый, с Богом! Господи, сохрани его, Господи!" Обязательно просишь Николу Угодника.

- Вы рожали с бабушкой или с врачом?

- Врач у нас спився. Все пьяный, пьяный. Так я дома рожала всех. Не в больнице, нигде.

- Ну, наверное, бабушка помогала?

- Да… Ну вот, посидит. Бабушка только посидит возле ей. Как сторожем. И не хваривала. Дня два - и пошла, к печке, и пошла. Двоих в мае родила, пришлось и на грядке, и слава тебе, Господи, и по больницам не лежала. Слава тебе, Господи!

- А когда ребенка носишь, чего-нибудь делать нельзя?

- Ой, да… у стога рожали, у стога. Я сама приняла тридцати ребенков в деревне. Придут: "Миленькая, пойдем!" Пойдем - она в печке родила, и не вылезти, ни повернуться. "Господи, Царица Небесная, у меня гостей полный дом!.."

- Как это - в печке рожали?

- А в печке: у нас в печке парились. Бань не было. Постельничек. Легнешь и на постельничек - солому постелят, и на постельничек залезешь, и выпаришься, и ребеночка выпаришь.

- Так у Вас, наверное, и рука легкая?

- Легкая рука! Легкая рука. Вот бабы- то все говорят: "Ой, я в больнице родила, Лиля, как с тобой легко!" Ну, и деточки у меня хорошие, здоровеньки. Дак они мне все как свои (смеется). И конфетку пяхну - это вот маленьки-то были, и семечек горсточку (смеется). Ой… Как приедет - вот Борька приедет: "Где же я не был? Я у бабы Лили не был. Надо идти к бабе Лиле".

- Как ребенок родится, его тоже надо в печку?

- Да, в печку. Выпаришь, вымоешь, завернешь, подаешь. Ну, все. Потом крестили. Дома. У нас крестили. В ванной воды, священник как приходит, попросим, приедет и окрестят всих.

- А правда, что бабушка, которая принимает роды, может и крестить?

- Да, вдова. А я-то тогда не вдова была.

- Только вдова может крестить?

- Вдова только. Чистая женщина… Вымоешь все, потом это, пуповинку перетянешь. - Чем? - Суровой ниточкой ляной. Суровая ниточка. И ни один пупочек не болел. Не маивались, что: "Ой, заболел пуп…" Нет. Господи, благодарю тебя, Господи! Все хорошенькие.

- А если что случится, заболел ребенок?

- Это уже бабки такие были. Просили заговорить грыжу. Ревит ребенок, беспричинно ревит и ревит. Ну вот. Бабушку попросят, бабушка - в печку, выпарит, заговорит грыжу. С Исусовой молитвой приговор. Я не записала, в Печенге-то знала Маня Молодаева мно-ого. Фокина Катя знает…

- А щетинку не лечили?

- Лечили. Ржаной колобок делали. Ну как: муку чтобы ржаную. И водили по спинке, чтобы волоски эти - щетинки - выбирали.

- Когда носишь ребенка, что нужно делать, чтобы ребенок родился красивый, хороший?

- Работали. Нет, такого не было, как сейчас: вот я в декрете, не буду работать. Топаешь. И на навозе, и… Конечно, если уж большой живот, так - "Ладно, ты посиди, мы сами съездим", если тяжелая работа когда, дак: "Ладно, отдохни. Я за тебя съезжу". Бабы-то молодые, дак тоже хорошие были. Вообще у нас очень дружная деревня, хороша.

- А можно угадать, когда еще ребенок не родился, как: мальчик или девочка?

- Нет. Ну, по животу: востренький живот, дак… Вроде мальчик, а так-то и так (показывает широкий живот. - Т.Щ.), вроде девочка.

- А когда ребенок родился, можно что-то сделать, чтобы он был красивый?

- Нет… Ну, это паришь. Как же, паришь, паришь, все равно ты ее (головку. - Т.Щ.), чтобы кругленька была. Бывает, что настоится головка. А которые кругленьки. Как задержится в проходе. Роды нормальны, так кругленька головка позади. У нас вон Надюшка родилась, дак кругленька. Ой, я таких детей - вот я 30-ти человек приняла, а таких не было красавчиков. А сейчас - не красавица, я бы не сказала, что красивая: симпатичная и все.

- У меня племянница родилась, у нее шишка была на голове.

- Натянуло…

- А еще что правили: ручки, ножки?

- Нет. Руки почти не прикладывали. Просто так рождались и все. Но только я (во время родов приговаривала): "Давай, ложись, давай-давай ложись на спинку, ножки поставь в коленочках. Не бойся-не бойся, щас, скоро. Ну, отдохни маленько. Давай, давай, помаленьку, погоди, не торопись". Все. И нормальные роды - ни разрывов, ничего не бывало.

- А вообще надо кричать, когда рожаешь, или лучше не надо?

- А я вот первого - кричала, я ой, орала, орала! Визжала! Муж смеется: "Ну что как маленькая?" А потом думаю: "Можно ли, нет не кричать?" - Можно. Вот этого родила, дак не кричала, только пыхтела. Можно и не кричать, сдерживаться можно. А кричишь - вроде как в крик передается. И ты понимаешь, если она кричит, и чувствуешь: или перед потугами, или у нее только схватки. Схватки - один крик. А уж потуги - она: "Ой, ой", тянется. Я как… Пуповину перетянешь, а уж там отрежу и все.

- А куда послед выбрасывали?

- А на улицу выбрасывали. Прямо выкидывали и все. Не убирали никуда. Завернешь и выкинешь. Говорят: вот чтобы батка любил ребенка, надо в его рубашку завернуть любую. Как родился ребенок, и чтобы батька любил ребенка, в его рубашку надо завертывать.

- Узнали потом ее?

- Не знаю. Глаз нехороший, говорят, у них. Я вот Геркой-то была беременная. Я в мае родила его, 5 мая. А где-то в апреле принялась. Я говорю: - тетя Паня, ты посиди, я на печке с тобой буду разговаривать. Ну, она посидела немножко, поглядела, и я подумала. И она подумала, что - у меня не сказалось ли мне. Ну, не родить ли буду. Вдруг - она ушла, а меня прямо под потолок, на плечи, а живот - прямо скострило весь. Не схватки, просто трясет всю, жар. А была вот эта, золовка-то моя, пришла: "Что?" А я говорю: "да вот тетя паня была - что-то мне после нее-то, говорю, нехорошо". Она меня с трех угольков, с Иисусвой молитвой, водичкой, три уголька, перекрестила и врасплох сбрызнула. И я уснула. И как только сбрызнула. Немножко погодя я уснула - и все.

- А если в доме чудится, стучит?

- А это водосвятный молебен. Святой водой побрызгаешь, везде-везде. Я-то дак вот в каждую Пасху обхожу с иконкой три разика обхожу: утром, против солнышка, три раза. Иду, читаю молитву. И Бог пасет. Слава Богу, все живы-здоровы.

- А когда начинают дом строить, как место выбирают?

- Ну, нравится место или вот, говорят, ты тут живешь, давай я рядом себе построю. Или вот "место хорошее, вода рядом - давай я себе построю". У нас нету, что… Свободно. Чтобы вода была. А вот мы - колодца у нас нет, мы без воды. У нас с колодцами очень плохо, со скважины на тракторе возят, заполняем все емкости. У нас ключ был. Такая чудесная вода была - никогда бы не напиться. А потом, только поставили туда круг, цементный круг - и все: ни ключа, ничего. А то вся деревня на чай идут.

- А вашего рода родоначальник - откуда он сам-то?

- дед-то? Он сам из Печенги. Работал 44 года в лесной охране, объезчиком. Нас так и звали: Объездчиковы. Это прозвище. В деревне каждому прозвище было. У нас было "Объездчиковы". Вот триста лет Романовых было когда, триста лет Дома Романовых по стране отмечали, его наградили большой золотой медалью "За верную службу".

• (Интервьюер:) А что такое "двоенька"?
• Двоенька - это двойной столб - высоковольтная линия… Вот в лес идти - там есть двоенька. Говорят: "Где грязно?" - "У двоеньки".

- Какая мать должна быть, чтобы у нее дети были хорошие, здоровые? Это от матери зависит?

- Ой, конечно. Если ты приучаешь их вот с таких годов к работе - ты уже без заботы. Вот я четверых выводила, я не знала досашней работы - я знала только работу. Одна - посуду, другая - уборка, один дрова… Вообще все рабочие детишки. Девочки - лет с десяти лен теребить, на сенокос придем : старшие-то косили. А этот вот не любил косить: "Мама, давай я чайник вскипячу… Давай я кусты вырублю…"

- Когда первый раз волосы подстригают ребенку?

- Через год. И девочке, и мальчику.

- А большуха была в семье?

- Большуха - слово-то такое есть. Мать с дитями, конечно, строгая должна быть. Обязательно строгая.

- А когда провожали - благословляли?

- Благословение - иконку в путь дают.

- Любую иконку?

- Да, лучше святого Николая. Или Богородицы.

- А с дороги можно поднимать крестик или икону?

- Не знаю, вот это говорят, что ты тяжесть на себя берешь каку-то. Тяжесть каку-то,, если найдешь что-то.

- Чито угодно?

- Ну, обрядовое. Нож найдешь - нехорошо. Гребенку, пуговицу - это все нехорошо. Это уже…

- А вот если хлеб на дороге найдешь?

- Да возьмешь. Поди, скотине: сами-то не будут есть.

- А падожок?

- Да что? Он ведь не заговоренный, что… Просто оставили и все.

- А если заговоренный?

- Да нет, у нас более открытые люди. Вот в Солигаличе-то - там много бабок-то, колдуньев-то. И мужики, и бабы. (А здесь) открытый народ, добрый. У нас знаете, вот до дороги ( т.е. до тех пор, пока не проложили асфальтированную дорогу до с.Дьяконово. - Т.Щ.) - у нас замков не было. Лопату приставишь к дверям, видят - дома нету.

- А вообще в дорогу берут что-нибудь поесть?

- Ну, если далеко, на болота, дак берешь к ночевке, дак и картошки, всего наберешь. А недалеко-то, так чего.

- А где там ночевать, на болоте?

- Выходишь на берег, на речку, и все равно там есть чо-то. Исток-то. Рубишь эти кряжья большие, и костер разжигаешь, вокруг костра на лапы (накладывают большие кряжья в длину), и вокруг костра на лапах все располагаются, человек 12 или человек 10. Теплина - костер. Сели, поели, спать уклались, поспали.

- Боря, а ты немножко заикаешься, да? А ты знаешь что, ты когда один остаешься, так ты печенку пой. Особенно часту, где слова часто повторяются. Ты и пой, и пой, и пой. И не будешь (заикаться).

- А мы чудца. Голодрана. "Чудца белоглазая" - говорили.

- А почему?

- А сероглазых-то больше. У нас черных-то ведь мало.

- Какая девушка считалась красивой?

- Говорили "славёна": значит, богатая, аккуратная, рабочая. Это славнуха была.

- С какого возраста?

- С шестнадцати лет. Уже глядели, какая будет: в работе, вокруг себя.

- А красота внешности не имела значения?

- Нет. Работа. Как в работе она… Ну, это девчонки которы - свёкольным соком, чуть-чуть, порумяней чтоб.

- А когда, к какому возрасту, красота теряется?

- Да когда уж к тридцати. Уже все: рабочая, работали много. Только такие, более сильные, выносливые, могутные - они долго сохранялись. А уж как детей полно, да хозяйство, дак какая тут красота. Только чтобы дом справить.

- А когда уже поздно замуж?

- А уж вековуха - это уже 25 лет, дак перестарок. У них уж там бывают - которых - девки - не больно-то брали, - у них своя беседка была. Беседки такие были - по домам собирались. Дак это уж стара дева считалась.

- А много таких в деревне было?

- В деревне много было. А потом выходили: за разведенцев, на детей выходили.

- Бывает, что вековухи как монашки становились?

- Да. Паня начинала у нас как монашка. Она и в монастырь ходила, и опять придет. А здесь она коров пасла. Как монашка. Она уже так и положила, что не выйдет. Она уже с молодых лет уже она стала молиться, и она уже сказала, что не пойдет замуж. Она и не ходила замуж. Две сестры вот выходили у нее молодые, а она так и нет. Она очень умная, спокойная была. Бабы начнут собирать собиратеньки всякие, дак она прямо так закроется: "Ну уж, ну" - и все. А так она не участвовала. Сядет в сторонке. Начнутся анекдоты или песни какие-то собирать…

- А чем занимались вековухи?

- Читали, по покойникам читали. Обязательно читали. Они уже знали, что: сестра после сестры. Просят: покойничек - почитай! Она знает уж, что читать и как читать.

- А как к ним (вековухам) в деревне относились?

- А уважительно к ней относились.

- А как она хозяйство вела?

- Ну, сестра вела. Мать была старушка, сестра и она. Сестра выходила (замуж. - Т.Щ.). Они все очень набожны вот сестры-то. Старша-то перенесла не пять ли операций? Живет. А Настя-то скоропостижно умерла. Не это, не обижалась.

- А как относились к бесплодным женщинам?

- А у Громова- то не было детей. Много лет прошло. До армии она не забеременела. Они когда ездили расписываться, их опрокинуло на этих - "скачки'" раньше назывались. На скачках. Это такие легкие сани, саночки. Вот легкие санки'. И с горы лошадь как бежала, и они слетели. И ей позвоночник надломило. И считает она только еще вот ходила… Вот она так и… как бесплодная была. А вообще все рожали. Не было бесплодных в деревне.

- А как к ней женщины относились?

- Ну как? Жалели, что у ней нет детей. Она заплачет - она золовка мне. Я своих всех наряжу, на праздник обязательно каждому обновка, обязательно. Выйдут с яичком, все хорошенькие, а я уж только заглядываю. А у нее нет. Мне ее жалко, тоже, ну-ка, что бы она, хуже, что ли, детей-то ?… Все равно бы стала налаживать.

- А к сиротам как относились?

- Как-то сиротки у нас не остаются.

- А к проезжим, прохожим как относились?

- Ехали - москвичи ли? Тоже ленинградские? Ехали сверху на плотах, лодках-то надувных. И пришли в деревню. Я говорю: "Милые мои! Что есть, все вам подам". Хлеба буханки… Так прямо от буханок отламывают и едят: свой хлеб, вишь, некупленный. У их-то… Молока прямо, холодного. Я говорю: "Вот еще зайдите там в два дома, там коровы хорошо доят, там вам нальют". Туристы…

Наши ходили на сплав, лес сплавляли. И они плыли ту, за Кострому сплавляли. Лес-то. А формировали в Печенге. Черемуховые клечи' назывались: ими сплачивали ряда четыре деревьев-то, и он не тонул. Плот-то - вози что хочешь, он идет спокойно.

- Речки мелкие вроде?

- А весной-то этих полей не видно: все залито.

Старушка у нас замирала в Шумовицах. Ее стали спрашивать: что хоть ты там видела? Там есть что? - Да что, говорит, видела? Видела, эти мученики кричат, страшно кричат, ругаются - всё. Страшный вой, визг стоит. А в другу, говорит, сторону - тишина. Эти, говорит, спокойные такие, одеты хорошо - обрядные, по-нашему. Вот. А потом, говорит, такой, как канава така глубокая. И вот там кучи, говорит, младенцев, кучи: пищат, кричат. Это, говорит, неотмолённые. А вот отмолённые, говорит, в другую сторону. За кого отслужены - взяты эти вот, молитвы, отслужены, - эти вот нормально. Грех-то все равно ведь на душе. Ведь ты чувствуешь. Вот я знаю, что это у меня самый большой грех: пять абортов. Я отслужила их и все. А душа все равно-то это… болит…

Я последний хотела сделать аборт, вот Лена у меня, последняя: не жить не быть - сделаю. Все равно сделаю. Лежу на кровати, и вдруг надо мной Божья Матерь: в хитоне, наклонилась, а я говорю: не буду я рожать, никак не буду! Ну поймите же: четвертый у меня, мне ведь на работу надо ходить. И плачу, прямо, говорю… И вдруг мне голосок: "Если только струйка ладана попадет, то ребенок будет защищен". А она говорит: "Да ничего-то ты, милая, не сделаешь". И на меня в упор глядит, и вот так ладаном (окуривает, дымит. - Т.Щ.). А я простынь схватила и вот тяну на себя, чтобы не так… и вдохнула я ладан - не успела простынь натянуть.

У меня аппендицит. Привезли в больницу, батька привез меня в Шушкодом. Вот. Александр Иваныч говорит: "Ну ничего. Завтра посмотрю, погоди". Старушки говорят: "Милая, где трое, там и четвертый не лишний". А молодые говорят: "Что ты такой хомут себе на шею вешаешь - жизнь-то какая тяжелая". Я говорю: "Знаете что - что врач скажет. Врач скажет сделать - - сделаю, а не будет делать - не буду". Приходит врач: "Вот что, миленькая, давай, рожай этого. А потом не допускай больших (сроков. - Т.Щ.): а у меня уже месяца четыре, больше, с половиной, около пяти было. "А потом приезжай, не допускай такого". Вот девка родилась (показывает на молодую женщину - дочь. - Т.Щ.) - она мне помощница. Она мне и поможет, и сейчас каждый год, как только перед отпуском, приезжает к маме: "Пока мама жива, буду ездить". И она мне - видишь, как? Вот, может, и те-то были бы у меня хорошие? Вот - жизнь. Все работа, работа…

- А если девушка ребенка родит до брака? Аборты делали?

- Да у нас таких не было. У нас уж если забеременела - приносит.

- И как к ним относились?

- А ничего. Как будто так и положено. Потом буде одна: ребята-то не больно таких любили.

- Куда она (Паня, старая дева. - Т.Щ.) на богомолье ходила?

- А Якова Преподобного Железноборский монастырь вот, за Буем. А оттуда даже к нам крестный ход приходил. Оттуда к нам. Вот засуха была, неурожай, - это вот бабка Настя мне рассказывала. Борок - Железногорский монастырь.

У нас здесь в 1932 году и священников, и дьяконов - всех… А церковь Макария тоже закрыта была. А потом открыли ее. И там очень хороший священник был. Прозорливый. Он предсказывал. У меня тетя - мамина сестра - молящая. Очень молящая. Нина. А у нас 30 апреля утонул дядя мой в Костроме, там пониже Дьяконова. На лодке ехали. А плыли пучки (лес раньше самоплавом плыл, а потом стали пучками). И в пучок врезался. И он как сидел, наверно - Господи, спаси меня! - он, наверно, не сумел даже сказать ничего, он как куль - в воду, и вот утонул. И вот мы… Она приехала, пойдем, давай искать. И вот где он утонулл - уже прошло ден тридцать - нигде нет. Мы пришли: сын евонный, Нина и я. Ночевали в Мослове, утром рано пошли по берегу, и мы до Сосновки дошли, тут опустили иконку, и икона по воде поплыла. А икона была Божьей Матери. И вот икона-то тут позакружилась. Мы без лодки, на этом берегу. Нам никак, ничего. И на другой день поехал директор лесхоза. И он поехал на моторке, сюда приехал, к Травкину, побыл и звонит с Починка: ваш… найден. Под Починком его нашли. Оказывается, его зацепило, за прутья, плащом, и так и задержало. А лодкой-то раскачало кусты-то волнам, его отцепило, и вот и поплыл. А отец с сыном выехали рыбу ловить, вот его и поймали. Дак вот Нина - Нина-то до этого и ходила (к священнику. - Т.Щ.). В Буе сказал: "Матушка, я бы открыл (Царские врата. - Т.Щ.), но на Пасху - как раз на Пасху было - я открою одну только дверцу Царских ворот". А в Преподобного Макария (храме. - Т.Щ.) сказали: "На Вохтоге (забыла, какая церковь еа Вохтоге) найдете. А там сказали: "Успокойся, до 40-го дня найдете". А точно: канун - в канун, а до 40-го дня его нашли.

- Нужно, чтобы узнать, открывать Царские врата?

- Да. Чтобы ему прийти можно было. Врата Царские открывают - значит, где-то его задержало в реке - чтобы он выплыл. Тот (священник. - Т.Щ.) помолился усердно, но сказал: "До 40-го дня найдете".

- А икона остановилась на том месте, где его нашли?

- Где он зацепурился. Только у нас ни лодки, ни багра - ничего не было. Мы постояли, ну - "Ай-яй-яй!" - а икона - течение все равно ее несет. Она дала кружочек и все.

-